Ранним утром 21 октября 2015 года ее не стало.

Татьяне Михайловне шел 83-й год, не всё было благополучно со здоровьем. Но известие о ее кончине оказалось настолько ошеломляющим, что поверить этому невозможно и сейчас.

Выдающийся ученый, доктор филологических наук, профессор, член-корреспондент Российской академии наук, член-корреспондент Гёттингенской академии, вице-президент Международного фонетического общества, член Национального комитета славистов РФ и иных научных сообществ, автор около полутысячи научных публикаций, Татьяна Михайловна Николаева была признанным авторитетом во многих отраслях филологии. В круг ее интересов входили семиотика, теория языка, лингвистическая типология, проблемы машинного перевода, фонетика и фонология, фразовая интонация и словесная просодия, содержательность грамматических категорий, организация текста, поэтика, теория коммуникации; русистика, славистика, балканистика; литературоведение. Двадцать два года она была руководителем Отдела типологии и сравнительного языкознания Института славяноведения РАН — научного подразделения со славной историей, составляющего гордость отечественной гуманитарной науки.

Татьяна Михайловна принадлежит блистательной плеяде лингвистов, пришедших в науку в послесталинское десятилетие, — замечательно одаренных, знающих, духовно свободных, понимающих необходимость изменений и обладающих для этого нужными силами. В освобождении науки от косности и навязанных идеологических вериг, в выработке новых исследовательских матриц, в содержательном и инструментальном обновлении филологии заслуги самой Татьяны Михайловны Николаевой чрезвычайно велики.

В науке она была мощным профессионалом. Любой написанный ею текст — это всегда больше, чем текст, посвященный анализу проблемы, обозначенной в заголовке: за каждой фразой ощутимо философское понимание глубинных корней изучаемого явления и неочевидных его связей со множеством иных явлений и фактов. Устремленность к самим причинам вещей составляла стержень ее исследовательской манеры. Парадоксальность мышления, склонность к едва ли не провокационному формулированию вопросов, смелость в ломке привычных ранжиров и исследовательских приемов не входили в противоречие со строгостью препарирования материала, точностью наблюдений и покоряющей убедительностью выводов.

Став главным редактором нашего журнала, она способствовала сложению доброжелательной и побудительной творческой атмосферы, когда каждое заседание редакционной коллегии, не роняя требовательной деловитости, превращается в интеллектуальный праздник.

С обликом Татьяны Михайловны не вяжется представление о каком-то догматизме. И всё же. Она была приверженцем очень жестких правил, в следовании которым складывается то, что называется человеческим достоинством. Для себя она избрала самые трудные нравственные требования и отвечала им безукоризненно.

Она была необыкновенно яркой личностью.

Ей были свойственны бесстрашие свободного человека, честность и прямота.

Она обладала высоким вкусом и интеллигентностью.

Ее никогда не оставляли острый интерес к людям и понимание людской природы. Общеизвестна ее заботливость по отношению к молодым коллегам, ступившим на свою тропу в науке. Она умела ласковой улыбкой и добрым словом поощрить человека талантливого, но в какой-то момент оказавшегося не слишком уверенным в своих силах, и убийственной иронией осадить нахрапистого искателя влиятельности, указать на подобающее место спесивцу, претендующему на исключительное видение вещей и унизительно говорящему о тех, кто, по его мнению, в этом не преуспел.

Ее открытость и неподражаемое чувство юмора делали участие в беседе с ней огромным удовольствием.

Татьяна Михайловна заслуживала любви и получала ее.

Людей, подобных ей, всегда мало. Сейчас мы с горечью осознаем, что их стало еще меньше.

Потеря непоправима.

Спасибо, Татьяна Михайловна, за то, что Вы были с нами.