Анализируя стихотворение М. И. Цветаевой «Жив, а не умер демон во мне...», Ю. Ю. Пионтковская отметила, что целесообразность цветаевских эллипсисов объясняется не только стремлением к прославленной стоиками краткости, придающей тексту динамизм и выразительность. По Г. М. Зельдовичу и Ю. Ю. Пионтковской, расположение восстановимых и трудновосстановимых (или даже невосстановимых) лакун, т. е. таких, которые возможно или нельзя восполнить одним словом или рядом слов, может являться в стихотворении маркером композиции и иконически отображать замысел автора.

Ю. Ю. Пионтковская затронула две теоретические проблемы. Первая касалась самого понятия эллипсис, которое применялось в докладе для обозначения всех видов «опущения» в предложении текстовой единицы (без разграничения между эллипсисом, нулевыми словами (знаками), «ситуативно-неполными конструкциями», «неполными предложениями», «незаполненной валентностью» и др.). Во-вторых, было представлено понятие иконичности, т. е. соответствия или подобия между формой выражения и ее значением (означающим и означаемым). Были отреферированы главные идеи Т. Гивона (1985) и Дж. Хаймана (1983), а также охарактеризована их критика (М. Гаспельмат). Представленные виды иконичности (иконичность сложности, связности и количества) были снабжены примерами из разных языков.

Докладчица обратила внимание, что в анализированном стихотворении есть эллипсисы двух типов: в одних случаях «пробел изъяснения» достаточно легко восполнить, в других — это сделать практически невозможно, причем распределение восстановимого и невосстановимого достаточно регулярно. В каждой половине произведения нарастает присутствие «того, чего нет»: сначала либо эллипсисы отсутствуют, либо преобладают восстановимые, а затем (в четвертой и последней строфах) появляются пробелы, которые заполнить трудно или невозможно. Этот переход от восстановимых эллипсисов к трудновосстановимым прямо соотносится с последовательным отречением лирического героя от всех «бренных великолений».