Семинар «Теория и практика авторской лексикографии»

Семинар «Теория и практика авторской лексикографии»

[Титульная страница семинара]

22 октября 2019 года на очередном заседании семинара с докладом «“Котлован” А. Платонова в контексте языка советской эпохи» выступила д.ф.н. О. Е. Фролова (МГУ им. М. В. Ломоносова).

Публикация важнейших произведений Андрея Платонова с пятидесятилетним опозданием по отношению ко времени их создания лишила читателей ощущения живого диалога Платонова с языком его эпохи. Именно восприятие событий и отражение их в языке нового времени мы намереваемся рассмотреть на материале повести Платонова «Котлован».

Изменения в языке революционной эпохи уже в 1920–30-е гг. стали предметом научных исследований, в которых анализировались причины, объем и характер новаций [Винокур 1923; Карцевский 1921/2000; 1923/2000; Поливанов 1927; Селищев 1928/2003], причем авторы, представлявшие взгляд на язык из эмиграции и из СССР — С.И. Карцевский и А.М. Селищев — совпадали в выборе и интерпретации языковых объектов. Нам важны работы именно этих лингвистов, поскольку они выступили не как археологи или реконструкторы коммуникативной ситуации далекого прошлого на основании «реликтовых окаменелостей», а были современниками Платонова — непосредственными профессиональными наблюдателями сдвигов в русском языке на материале устной и письменной речи.

В возникновении языковых изменений главную роль играли социальные причины. А.М. Селищев писал: «Речь — одно из существеннейших явлений социальной жизни. Речь, как и прочие образы действий, мыслей, чувствований социального характера, представляет продукт деятельности социальной среды, — среды взаимодействующих индивидуумов. Социальные факты или явления получили в социальной среде определенную форму, систему, норму. Представление этих норм в речи, в обычаях, праве, вкусах в общественной организации свойственно всем отдельным членам данного общества» [Селищев 1928/2003: 7–8]. В книге «Язык революционной эпохи» автор сочувственно цитирует Э. Дюркгейма: «Социальный факт узнается лишь по внешней принудительной власти, которую он имеет или способен иметь над индивидами, а присутствие этой власти узнается, в свою очередь, или по существованию какой-нибудь определенной санкции или по сопротивлению, оказываемому этим фактом каждой попытке индивида разойтись с ним» [Там же: 8]. Дюркгейм указывает на фактическую невозможность индивидуального неподчинения социальному давлению. Анализируя изменение языка, Селищев выделяет две причины: «внешность социальных норм по отношению к отдельным членам общества и принудительность воздействия этих норм на индивидуума», говоря о важности процесса подражания и взаимного внушения в языковом коллективе [Там же: 9].

Определяя характер и объем изменений, лингвисты соглашались друг с другом в том, что масштабные сдвиги затронули семантику лексики и особенности словообразования. На это указывал Е.Д. Поливанов [1927]: «…в области словаря мы и имеем наиболее бесспорные результаты воздействия революции на язык». Исследователи пишут главным образом о новых значениях слов, заимствованиях и аббревиатурах.

Хотя объем изменений лингвисты оценивали как весьма значительный, все же стоял вопрос о том, имеют ли они дело с языком революции или революцией в языке. С.И. Карцевский писал: «Социально-политический сдвиг, коренная ломка быта, новые факты жизни и исключительно эмоциональное к ним отношение со стороны по-новому дифференцированного общества — все это оставило глубокий след на русском языке… Языковых новшеств накопилось так много, что некоторые наблюдатели уже говорят о “революции в языке”» [Карцевский 1923/2000: 217]. Но для Карцевского признать существование революции в языке было бы правомерно лишь в том случае, когда изменения затрагивали бы грамматику: «Нет никаких оснований говорить о “революции языка” <…>. Дух языка определяется его грамматикой, а не словарем. В русской грамматике не наблюдалось за последние годы никаких сколько-нибудь серьезных сдвигов» [Там же: 261].

Действительно, грамматика русского языка постреволюционного времени не подверглась изменениям в отличие от прагматики. На это обращают внимание и Винокур, и Карцевский, и Селищев. Последний отмечал важность ораторской публицистической речи, ее экспрессивности, свойственной устной форме коммуникации, и возникновение речевых шаблонов, все эти явления переходили в обиходную речь, поскольку устная публицистика, а также директивы новой власти были еще и единственным инструментом объяснения драматических изменений во всех сферах жизни человека, общества и государства. Право публично излагать свои мысли получили люди с разным уровнем образования. Селищев писал также о снижении уровня владения литературным языком в журналистике 1920-х, что объяснял демократизацией коммуникации нового времени. Винокур же видел в обилии новых устойчивых выражений неосознанное дистанцирование коммуниканта от высказывания, по причине непонимания как отправителем сообщения, так и его получателем содержания речи. «Все почти элементы нашей фразеологии — это изношенные клише, стертые пятаки: не поймешь — какова их цена. Это обесцененные дензнаки образца 1917–1921 года: камни на мостовой вопиют о девальвации, деноминации этих дензнаков» [Винокур 1923]. Говорящий оперирует словами и выражениями нового языка, порой не понимая их значения и внутренней формы. «Поскольку мы в нашем социально-политическом быту пользуемся ничего не значащими, ибо форма их более не ощутима — лозунгами и выражениями, то бессмысленным, ничего не значащим, становится и наше мышление. Можно мыслить образами, можно мыслить терминами, но можно ли мыслить словесными штампами, реальное содержание коих совершенно выветрилось? Такое мышление может быть только “бессмысленным”. Потому что, употребляя то или иное традиционное выражение, пользуясь окаменелой фразеологией, мы ведь, в сущности, не понимаем того, что говорим» [Там же]. Т. е. Винокур описывает коммуникативную ситуацию, в которой говорящий частично утрачивает владение родным языком.

Шаблонность речи постреволюционной эпохи соседствует с другой ее характеристикой. Как отмечал Карцевский [1923/2000: 222], «действенное, эмоциональное и субъективное отношение к жизни накладывает свою печать <…> на язык, препятствуя ему превратиться в номенклатуру этикеток». Карцевский полагал, что за исключением заимствований, новые слова «представляют собою видоизменение уже существующих элементов. <…> Возникновение нового слова является почти всегда <…> более широким распространением в обществе слова, уже известного и раньше одной какой-нибудь социальной группе» [Там же: 224]. Специальная лексика становится общелитературной и приобретает эмоциональную окраску в речи. Говорящий стремится преодолеть некое отчуждение от немотивированных слов, окрашивая их эмоционально, переосмысляя заимствования, пытаясь найти в них или приписать им внутреннюю форму своего родного языка.

Лингвисты — современники Андрея Платонова — описывали состояние языка, который был его средой общения и послужил писателю материалом. И.А. Бродский же, выступая уже в роли читателя, удаленного и от событий, и от языка, которым этим события описаны, и от времени создания произведения, в известном послесловии к «Котловану» так оценил результат освоения писателем языка его эпохи: «Язык прозы Андрея Платонова, о котором с одинаковым успехом можно сказать, что он заводит русский язык в смысловой тупик или — что точнее — обнаруживает тупиковую философию в самом языке. <…> В наше время не принято рассматривать писателя вне социального контекста, и Платонов был бы самым подходящим объектом для подобного анализа, если бы то, что он проделывает с языком, не выходило далеко за рамки той утопии (строительство социализма в России), свидетелем и летописцем которой он предстает в “Котловане”. <…> Это, однако, отнюдь не значит, что Платонов был врагом данной утопии, режима, коллективизации и проч. Единственно, что можно сказать всерьез о Платонове в рамках социального контекста, это что он писал на языке данной утопии, на языке своей эпохи; а никакая другая форма бытия не детерминирует сознание так, как это делает язык. Но, в отличие от большинства своих современников — Бабеля, Пильняка, Олеши, Замятина, Булгакова, Зощенко, занимавшихся более или менее стилистическим гурманством, т. е. игравшими с языком каждый в свою игру (что есть, в конце концов, форма эскапизма), — он, Платонов, сам подчинил себя языку эпохи, увидев в нем такие бездны, заглянув в которые однажды, он уже более не мог скользить по литературной поверхности, занимаясь хитросплетениями сюжета, типографскими изысками и стилистическими кружевами» [Бродский 1973]. Вывод Бродского заключается в том, что Платонов подчинил себя языку революционной эпохи.

Итак, наша цель — показать характер взаимодействия художественной речи Андрея Платонова и языка его эпохи в тексте «Котлована», показать особенности стилистики «Котлована» в диалоге с речью 1920–1930-х гг. Нас интересуют номинации людей в тексте, на основании анализа которых можно говорить об их самоощущении, т. е. об отражении ментальной сферы человека. Мы бы хотели получить ответы на вопросы, затронутые А.М. Селищевым и И.А. Бродским: имеет ли читатель «Котлована» дело с принудительностью социальной нормы или с сопротивлением ей, т. е. подчинил ли А. Платонов себя языку эпохи, если да, то каковы формы этого подчинения?

Исторический контекст повести подробно рассмотрен в работе [Дужина 2010], где применительно к авторским цитатам и аллюзиям автор пишет: «…перекличка Платонова с вождем, как часто бывает у него при цитации чужого материала, подчинена другой логике: Платонов не столько воспроизводит структуру и лексику первоисточника, сколько корректирует его реальностью».

Языку А. Платонова посвящен значительный ряд работ [Башт 2005; Дмитровская 1998; Дооге 2007; Кобозева, Лауфер 1990; Кожевникова 1990; Левин 1998; Михеев 2003; Радбиль 1998; 2012; Толстая 2002; Цветков 1983]. Исследователи показывают, как писатель вторгается в грамматику языка на уровне малого синтаксиса — словосочетания, нарушая или расширяя нормативные валентности языковой единицы.

Т. Радбиль анализирует функционирование общественно-политической лексики в текстах Платонова, рассматривая приемы освоения этих единиц как средство воссоздания особого мифологического мировосприятия. [Радбиль 1998: 6]. Автор приходит к выводу, что «в мифологической картине мира отсутствуют строгие границы между миром человека, миром природы и миром трудовой деятельности». [Там же: 41].

Радбиль с позиции ретроспективного наблюдателя справедливо замечает, что роль общественно-политической лексики возрастает в переломные эпохи [Радбиль 1998: 6–7]. В его работе предложена следующая типология общественно-политической лексики: «1) ключевые (для данной эпохи) социально-политические “культурные концепты” (например, революция, социализм, коммунизм), а также соответствующие им маркеры антиценностей (контрреволюция); 2) специальная общественно-политическая терминология (разверстка); 3) специальные составные наименования (Исполнительный комитет, рабоче-крестьянская инспекция); 4) символизованные имена собственные (Роза Люксембург); 5) устойчивые фразеологизованные сочетания и лозунги, так называемые политические идиомы», а также 6) «прецедентные тексты» эпохи; обозначение революционных дат, праздников и обрядов и 7) явления окказионального словообразования (по активным на данный период моделям — аббревиация и прочие) и контекстной идиоматизации свободных сочетаний. Автор подробно анализирует употребление в текстах Платонова ключевых слов коммунизм, социализм, революция.

Мы же намереваемся рассмотреть собственно речевой строй текста «Котлована», систему номинаций персонажей и их самоощущение, поскольку, как указывают исследователи, в стилистике нет принципиального различия речи повествователи и персонажей [Левин 1998; Радбиль 1998]. От работ, посвященных языку Платонова, в постановке исследовательских задач мы отличаемся тем, что стремимся объяснить не характер и механизм нарушения нормы в его произведениях, а найти общее, что объединяет язык Платонова с языком его эпохи.

Мы обращаемся к следующему материалу: повести А. Платонова «Котлован», Национальному корпусу русского языка[2], словарю Д.Н. Ушакова, представляющему собой нормативный лексикографический источник времени создания текста.

Метод исследования заключался в том, что в тексте «Котлована» выделялись словосочетания и конструкции, содержащие слова революционной эпохи, значения слов семантизировались по словарю Ушакова, ненормативная сочетаемость проверялась по НКРЯ по подкорпусу, датированному 1918–1930 гг. В строке поиска НКРЯ задавалось или слово или словосочетание, результат поиска позволял обнаружить либо уникальный характер сочетаемости единицы, либо перекличку с текстами 1920–1930 гг.

Поскольку нас интересуют проблемы языка и стиля, обратимся к работам Карцевского и Селищева, которые выделили ряд переосмысленных терминов, получивших новые значения в революционную эпоху. В сравнении с таксономией Т.Б. Радбиля [1998], мы предлагаем более простую типологию. На статус ключевых слов эпохи, отраженных в тексте «Котлована», претендуют: а) термины, обозначающие социально-политические и экономические формации: империализм, капитализм, социализм, коммунизм; б) политические и экономические термины: колхоз, общественная польза; в) единицы язык социального конфликта: классовая борьба, революция; г) термины директив и постановлений: линия, спустить директиву, установка на…; д) единицы, на основании употребления которых можно реконструировать внутренний мир человека: несознательный элемент, классовое сознание, актив. В отличие от Радбиля, который сопоставляет платоновское словоупотребление с узусом современников Платонова (И. Бабеля, М. Зощенко, В. Маяковского, Б. Пильняка), нас интересуют преимущественно официальные документы, публицистические и мемуарные тексты 1918–1930 гг.

 

Политико-экономические термины

Политэкономические термины — капитализм, коммунизм, социализм — объясняют стадиальность развития общества, их можно назвать «матрешечными», поскольку каждый из них подчиняет себе ряд понятий более низкого уровня.

Капитализм

После 1917 г. с существительным капитализм устойчиво соединяется коннотация «старый», «уходящий с исторической арены». «Речевой фон», на котором в повести Платонова выражается мотив неустойчивости, старости капитализма, его ухода с исторической арены весьма многообразен, ср. в [НКРЯ]: Коммунистическая революция мыслилась как завершение капитализма… [П.Н. Савицкий. Континент Евразия (1916–1968)]; ликвидация капитализма [Г. Крумин. Развернутое социалистическое наступление (1930) // «Известия», 1930.11.07]; Капитализм зашатался… [А.Н. Толстой. Гиперболоид инженера Гарина (1925–1927)]; идет последний решительный бой с внутренним капитализмом [Г. Крумин. Развернутое социалистическое наступление (1930) // «Известия», 1930.11.07]; В промышленности мы капитализм победили [Г. Крумин. Развернутое социалистическое наступление (1930) // «Известия», 1930.11.07]; в нашу эпоху загнивания капитализма [М. Эпштейн. На крутом подъеме (1930) // «Известия», 1930.11.07]; о постепенном разложении капитализма в сельском хозяйстве [С. Дубровский. Лицо кулацкой контрреволюции (1930) // «Известия», 1930.11.07]; строительство социализма вырывает почву из-под ног у капитализма [Г. Крумин. Развернутое социалистическое наступление (1930) // «Известия», 1930.11.07].

Мотив завершения эпохи капитализма выражается с помощью отглагольных существительных завершение, ликвидация, глагола победить, различных метафор: разрушения — загнивание, разложение, военной — последний решительный бой, одушевления — зашататься, биологической — вырвать почву из-под ног.

В тексте «Котлована» существительное капитализм упоминается 11 раз, восприятие исторического термина, отсылающего к уходящей эпохе, также отражено (примеры 1, 2).

(1) Терпи, говорят, пока старик капитализм помрет, теперь он кончился, а я опять живу один под одеялом, и мне ведь грустно! (Здесь и далее цит. по НКРЯ: [А.П. Платонов. Котлован (1930)]).

Радбиль [1998: 40] предполагает, что «эта модель при всей ее экзотичности, существовала в языке эпохи», но прямых аналогий НКРЯ не отражает. Мы полагаем, что, возможно, автор отталкивался от цитаты из стихотворения В. Маяковского 1926 г. «МЮД» «Коммунизм — это молодость мира, и его возводить молодым» [Маяковский, 4: 78]. Можно было бы назвать данный прием полемикой, основанной на антонимии молодости и старости.

(2) Во время обеденного перерыва товарищ Пашкин сообщил мастеровым, что бедняцкий слой деревни печально заскучал по колхозу и нужно туда бросить что-нибудь особенное из рабочего класса, дабы начать классовую борьбу против деревенских пней капитализма.

Здесь обращает на себя внимание словосочетание пень капитализма, с нашей точки зрения, оно тесно связано с переносным значением глагола выкорчевать в значении ‘искоренить’, отмеченном Ушаковым [Толковый словарь]. В НКРЯ встречаются подобные употребления глагола: выкорчуем остатки капитализма в стране [1 января — второй день ударника // «Правда», 1930]; выкорчевывающее последние остатки капитализмав лице кулачества [Н.Х. Виленская, В.Н. Клычин. На лыжах по окрестностям Ленинграда (1930)] и близкие по семантике примеры с глаголом вырывать: вырывая корни капитализма в нашей стране, расчищает путь к высшей форме организации человеческого общества — к коммунизму [А. Маймин. Путь побед (1930) // «Известия», 1930.11.07]; мы корней капитализма не вырвали и фундамент, основу у внутреннего врага не подорвали [И.В. Сталин. Об индустриализации страны и о правом уклоне в ВКП(б) (1928)].

В этом случае обнаруживается несомненная тематическая близость: пни капитализма, выкорчевывать, корни капитализма.

Коммунизм

Слово коммунизм упоминается в повести Платонова 6 раз и ассоциируется, в отличие от капитализма, с будущим.

(3) Активист находился на высоком крыльце и с молчаливой грустью наблюдал движенье жизненной массы на сырой, вечерней земле; он безмолвно любил бедноту, которая, поев простого хлеба, желательно рвалась вперед в невидимое будущее, ибо все равно земля для них была пуста и тревожна; он втайне дарил городские конфеты ребятишкам неимущих и с наступлением коммунизма в сельском хозяйстве решил взять установку на женитьбу, тем более что тогда лучше выявятся женщины.

Выражение наступление капитализма, сопоставляющее общественно-экономическую формацию с астрономическими (день, утро, вечер и ночь) и природными явлениями (весна, лето, осень, зима). не является уникально платоновским. В 1920-х гг. обнаруживаем: неизбежность крушения капитализма и наступления коммунизма выводится Марксом [В. Быстрянский. Диалектический материализм. Лекция седьмая (1925)]. Кроме того, здесь Платонов прибегает к контрастному сопоставлению библейской цитаты и нового политико-экономического термина, отсылая читателя к Писанию. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водой [Быт. 1: 1–2].

(4) Иль вы так и будете стоять между капитализмом и коммунизмом: ведь уж пора тронуться — у нас в районе четырнадцатый пленум идет!

Идея стадиальности экономического развития и следования одного общественного строя вслед за другим, отраженная в «Котловане» поддерживается и другими употреблениями: между коммунизмом и капитализмом лежит целый исторический период [Н.И. Бухарин. Теория пролетарской диктатуры (1920–1929)].

Социализм

Среди 20 употреблений термина социализм у Платонова обнаруживается выражение фактический социализм, которое отражает возросшую частотность данного прилагательного: в НКРЯ в подкорпусе 1700–1916 оно употребляется в 643 документах и 1474 вхождениях, а в подкорпусе 1918–1930 (всего лишь за 13 лет) — в 440 документах и 1395 вхождениях.

(5) Перед нами лежит без сознанья фактический социализм.

Подобное употребление присутствует и у Пришвина: Вот вопрос: фактический социализм, т. е., как он является в рабочих массах, имеет ли что-нибудь общее с тем социализмом, на котором воспитывались мы? [М.М. Пришвин. Дневники (1927)].

Мотив движения по пути строительства социализма переосмысляется у Платонова с помощью довольно популярного фразеологизма столбовая дорога.

(6) Значит, вы не столб со столбовой дороги в социализм?!

Данное устойчивое выражение, как показывает НКРЯ, в переносном значении употребляется еще у А.С. Пушкина. Прилагательное столбовой включено в словарь Ушакова, где фразеологизм столбовая дорога объясняется так: «1) большая проезжая дорога с верстовыми столбами, почтовый тракт (устар.) <…> 2) перен. главный, центральный, генеральный путь. <…> Столбовую дорогу социалистического развития деревни составляет кооперативный план Ленина… Сталин («Год великого перелома». 1929 г.) [Толковый словарь]. Как видно из толкования, словарь отражает новое идеологическое звучание идиомы.

Материалы НКРЯ свидетельствуют, что Платонов меняет предлог, поскольку в найденных текстах употребляется не в, а к. Применительно к строительству социалистической экономики и установлению колхозного строя данное выражение употребляется Сталиным, Бухариным и авторами провинциальной прессы: по столбовой дороге к социализму [А. Зайцев. О самокритике в кооперации (1928.06.01) // «Нижегородский кооператор», № 11 (77), 1928]; Столбовой путь к социализму в нашей стране [Н.И. Бухарин. Путь к социализму и рабоче-крестьянский союз (1926)]; Колхоз — это есть могущественная штука, но не это столбовая дорога к социализму [Н. Бухарин // Четырнадцатая конференция РКП(б): Стенографический отчет М.; Л., 1925. С. 188].

Словосочетание свет социализма, встречающееся у Платонова, можно интерпретировать как перифраз устойчивого выражения истинный свет, отмеченного в употреблении в церковных текстах еще в середине XVII в.

(7) Активист улыбнулся с проницательным сознанием — он ведь предчувствовал, что этот ребенок в зрелости своей жизни вспомнит о нем среди горящего света социализма, добытого сосредоточенной силой актива из плетневых дворов деревень.

Именно выражение истинный свет с дополнением слова социализм в родительном падеже употребляет И. Бунин: А на столе новое воззвание: «Товарищи, образумьтесь! Мы несем вам истинный свет социализма!» [И.А. Бунин. Окаянные дни (1925)]. Показательно, что и контекст, и кавычки у Бунина свидетельствуют о цитатном, лозунговом, характере словосочетания.

Поскольку система социально-экономических терминов выступает как единственное средство объяснения развития государства и общества, данные термины обнаруживают общность в употреблении в текстах 1920–1930-х гг., однако в «Котловане» по сравнению со своими современниками Платонов в некоторых случаях сохраняет формулировки фактический социализм, в других же меняет конструкцию столбовая дорога в социализм.

Класс, масса, элемент, общественная сила

А.М. Селищев [1928/2003: 29, 31] отмечал важную особенность речи 1920-х — описание поведения больших социальных групп людей и обращение к ним с помощью неодушевленных существительных класс, масса, элемент.

В повести «Котлован» существительное класс употребляется 27 раз, причем, казалось бы, не вполне привычно.

(8) весь же точный смысл жизни и всемирное счастье должны томиться в груди роющего землю пролетарского класса.

Называние больших социально-экономических групп людей атрибутивным словосочетанием «прилагательное + существительное» у Платонова выглядит необычным, поскольку обычно достаточно однословной номинации: пролетариат, крестьянство, кулачество. Устойчивым двусловным наименованием является словосочетание рабочий класс. Сложная номинация пролетарский класс выглядит либо избыточной, либо контаминацией прилагательного пролетарский и определяемого существительного в словосочетании рабочий класс. Тем не менее подобные словосочетания отмечены в подкорпусе 1918–1930 гг.: Потому как он, товарищи, не нашего пролетарскаго классу: евонный батька — поп, а он сам — кусок буржуазнаго интеллигента [И.Л. Солоневич. Россия в концлагере (1935)]; Пролетарский класс, богатый активностью [А.В. Луначарский. Самоубийство и философия (1907)]; вступление всего пролетарского класса на новый путь [В.М. Шулятиков. Tpэд-юнионистская опасность (1907)].

Подобным образом Платонов называет и кулачество:

(9) И правильно: в районе мне и не поверят, чтоб был один убиец, а двое — это уж вполне кулацкий класс и организация!

(10) Сверив прибывший кулацкий класс со своей расслоечной ведомостью, активист нашел полную точность и обрадовался действию Чиклина и кузнечного молотобойца.

Как показывает НКРЯ, данная номинация встречается у Шолохова: Уничтожаем тебя как кулацкий класс [М.А. Шолохов. Поднятая целина. (1932)].

В некоторых случаях рабочий класс именуется пролетарской массой:

(11) А теперь, я наблюдаю, вы явились ночью в пролетарскую массу, как будто сзади вас ярость какая находится!

(12) Козлов был одет в светло-серую тройку, имел пополневшее от какой-то постоянной радости лицо и стал сильно любить пролетарскую массу.

Новое значение слова масса отражено в словаре Ушакова. Масса (латин. massa). «1. множество, большое количество. масса народу. устал от массы впечатлений. масса хлопот. 2. чаще мн. широкие круги трудящихся, населения. трудящиеся массы. не отрываться от масс. насущные интересы крестьянской массы....советы являются наиболее мощными органами революционной борьбы масс... сталин. связь с массами, укрепление этой связи, готовность прислушиваться к голосу масс, — вот в чем сила и непобедимость большевистского руководства. Сталин... изменения в избирательной системе означают усиление контроля масс в отношении советских органов и усиление ответственности советских органов в отношении масс (из резолюции пленума цк вкп(б), март 1937 г.)» [Толковый словарь][3].

По данным НКРЯ, существительное масса в 1920-е гг. употребляется достаточно широко в единственном и множественном числе: мнение многомиллионных пролетарских масс Запада [И.В. Сталин. Международное положение и оборона СССР (1927)]; в гущу организованной пролетарской массы — на заводы, фабрики, в клубы [обобщенный. Постановление расширенного Пленума ЦС ОДР // «Радио Всем», 1929]; вовлекла широчайшие пролетарские и крестьянские массы в культурный оборот [Н.И. Бухарин. О мировой революции, нашей стране, культуре и прочем (1920–1929)]; успех среди самых широких пролетарско-мужицких масс [Н.Н. Суханов. Записки о революции (1918–1921)]; отберет оружие … у пролетарско-солдатских масс [Н.Н. Суханов. Записки о революции (1918–1921)].

В «Котловане» слово масса употребляется 38 раз, в том числе также кажущееся избыточным выражение членская масса.

(13) С него только что сошел прибывший вместе с супругой Пашкин, чтобы с активной жадностью обнаружить здесь остаточного батрака и, снабдив его лучшей долей жизни, распустить затем райком союза за халатность обслуживания членской массы.

В НКРЯ подобные употребления отмечены в речи современников Платонова: коллективная творческая мысль и организованная воля членской массы внесут свои коррективы в практику непрерывной торговой недели [Непрерывка в потребкооперации // «Нижегородский кооператор», 1929]; «членская масса» волнуется и ждет перевыборов Правления с нетерпением [Виноградов, Потачев. Отклики на заметки. Заметка Образцовый кооператив не верна (1928.11.07) // «Нижегородский кооператор», № 21 (86), 1928].

Слово масса в единственном и множественном числе «приобрело большое значение», что отмечает Селищев [1928/2003: 29], однако коннотации данного существительного не были жестко закреплены, как можно было бы подумать, связывая его употребление с идеологией отрицательной оценки индивидуализма и положительной оценки различных форм коллективности. В «Котловане» обнаруживаем такой контекст:

(14) назначалось обнаружить выпуклую бдительность актива в сторону среднего мужика: раз он попер в колхозы, то не является ли этот генеральный факт таинственным умыслом, исполняемым по наущению подкулацких масс, — дескать, войдем в колхозы всей бушующей пучиной и размоем берега руководства, на нас, мол, тогда власти не хватит, она уморится.

Прилагательное подкулацкий, как показывает НРКЯ, встречается только в текстах Платонова, оно образовано от существительного подкулачник, ср.: «(нов.). В условиях классового расслоения деревни — человек, действовавший в интересах кулака» [Толковый словарь].

И в этом случае подобные коннотации, как позволяет судить НКРЯ, также отмечены у современников Платонова: крестьянство превратилось… в сплошную кулацкую массу [Д.А. Фурманов. Мятеж (1924)]; Взбаламученная революцией народная серая масса людей потеряла все устои нравственности [Николай Варенцов. Слышанное. Виденное. Передуманное. Пережитое (1930–1935)]; неудача… в глазах широкой обывательской массы ставила под сомнение весь его научный путь [Л.М. Леонов. Скутаревский (1930–1932)]; многотысячная полуграмотная масса осмысленно заковала себя в железные цепи дисциплины [В.Я. Шишков. Угрюм-река. (1913–1932)].

Слово масса в единственном и множественном числе употреблялось по отношению к организованной и неорганизованной группе лиц, в том числе отрицательно оцениваемой говорящим за образ жизни и занятую общественную позицию: серая масса и обывательская масса.

О новой номинации человека с помощью слова элемент также пишет Селищев [1928/2003: 85, 210, 211]. Ушаков специально выделяет два новых значения: «4. Человек, личность (нов. разг.). Сочувствующие элементы. Чуждые элементы. Вредный э. Сватался Ужевкин, ... но я отказала, потому что он ненадежный элемент. А.Н. Толстой. 5. Контрреволюционер, вредный человек (нов. простореч.)» [Толковый словарь].

Существительное элемент встречается в «Котловане» 11 раз.

(15) Он еще верил в наступление жизни после постройки больших домов и боялся, что в ту жизнь его не примут, если он представится туда жалобным нетрудовым элементом.

Данное выражение отмечается в НКРЯ в публицистических и официально-деловых текстах: виновные подвергаются, как нетрудовой элемент, увольнению из предприятий с передачей в концентрационный лагерь [обобщенный. Инструкция Дисциплинарным Товарищеским Судам при Отделах ЦК. ВСРКХ // «Рабочая жизнь», 1920]; лишение прав голоса на общих собраниях членов кулацких хозяйств и нетрудовых элементов, лишенных избирательного права в советы [Б. Соколов. Плодоовощную и картофельную кооперацию на производственные рельсы // «Нижегородский кооператор», 1929]; торговцы, промышленники и вообще лица нетрудового элемента), а теперь проявляющих большие «наклонности» к кооперации [Н. Верещагин. Кооперирование городских кустарей (1928.06.01) // «Нижегородский кооператор», № 11 (77), 1928]; у нас с нетрудового элемента абонементная плата взимается [Я. Мукомль. Озорство или ограниченность // «Радио Всем», 1927]; чисткой состава безработных от примазавшихся с целью получения льгот, нетрудовых элементов [А. Исаев. Безработица в 1922 году. Экономическая структура в начале года // «Вестник труда», 1923].

К новым социально-политическим обозначениям групп людей относится и словосочетание общественные силы, достаточно частотное в 1917–30 гг. В «Котловане» оно встречается только 1 раз, причем в единственном числе:

(16) Каждый день, просыпаясь, он вообще читал в постели книги, и, запомнив формулировки, лозунги, стихи, заветы, всякие слова мудрости, тезисы различных актов, резолюций, строфы песен и прочее, он шел в обход органов и организаций, где его знали и уважали как активную общественную силу, и там Козлов пугал и так уже напуганных служащих своей научностью, кругозором и подкованностью.

Оказывается, подобное употребление также не уникально, в НКРЯ представлены 10 документов и 15 контекстов со словосочетанием общественная сила: тебя и комиссары головотяпские побаиваются, что ты — общественная сила [А. Успенский. Переподготовка (1920–1929)]; почетную роль организующей общественной силы [П.И. Новгородцев. Об общественном идеале. (1917–1921)]; пролетариат представляет из себя такого рода общественную силу, которая совершенно сознательно и твердо может вести все общество к социализму [Н.И. Бухарин. Путь к социализму и рабоче-крестьянский союз (1926)]; является результатом действий такой общественной силы, которая рождена капитализмом [В.И. Ленин. Государство и революция (1917)]; масса кристаллизовалась и представлял собою общественную силу, чтобы был разум в ее действиях, чтобы она целесообразно тратила свои силы не в борьбе на улице, не в той борьбе, где ее будут расстреливать [Стенограммы заседаний Государственной Думы. Заседание двадцать четвертое. 24 февраля 1917 г. (1917)].

Итак, Платонов вполне почувствовал новые тенденции в общественно-политической лексике, когда ряд неодушевленных существительных сформировал устойчивые способы номинации в новой идеологии.

Язык социального конфликта

Революция

Ключевое слово, называющее слом политико-экономического устройства страны — революция, встречается в повести только 10 раз. В работе [Радбиль 1998: 22] отмечается, что «в языковой картине мира платоновского текста: с одной стороны, в слове революция сохраняется представление обобщенного характера о социальном процессе, по природе — общеязыковое; но с другой стороны, и эта обобщенность в языковой картине мира сохраняет приметы овеществления, опредмечивания».

У Ушакова революция — «Переворот в общественно-политических отношениях, совершаемый насильственным путем и приводящий к переходу государственной власти от господствующего класса к другому, общественно-передовому классу. … Освобождение угнетенного класса невозможно не только без насильственной революции, но и без уничтожения того аппарата государственной власти, который господствующим классом создан... Ленин. …Революция, смена одного общественного строя другим, всегда была борьбой, борьбой мучительной и жестокой, борьбой на жизнь и смерть. Сталин. …|| перен. Коренной переворот в какой-н. области знания, искусства. Р. в театре. Это открытие произвело революцию в технике. Культурная р.» [Толковый словарь]. Подчеркнем ключевую сему толкования — ‘насильственность’, отраженную и в иллюстрациях из работ Ленина и Сталина.

Устойчивыми являются конструкции, означающие некий временной предел: до революции, после революции. У Платонова же актуализируется темпоральная протяженность переворота:

(17) Во время революции по всей России день и ночь брехали собаки, но теперь они умолкли: настал труд, и трудящиеся спали в тишине.

Создается впечатление, что существительное революция употребляется в «Котловане» не в полном согласии с узусом 1920–30-х гг. Однако в НКРЯ в подкорпусе 1918–1930 гг. на поисковый запрос время + революция с интервалом 2 слова получаем 139 документов и 241 вхождение: ошибки в германской компартии во время революции; о соотношении классовых сил во время революции [И.В. Сталин. Международное положение и оборона СССР (1927)]; Во время революции, в 1918 или 1919 году, они переехали жить в Сочи; Николай и во время революции прославился всякой гадостью [Николай Варенцов. Слышанное. Виденное. Передуманное. Пережитое (1930–1935)]; издавали во время февральской революции в Якутске … газету «Социал-демократ» [Л.Д. Троцкий. Моя жизнь (1929–1933)]; 1.000 марок в пользу семей убитых во время революции [Г.А. Соломон (Исецкий). Среди красных вождей (1930)]; Во время революции какие-то крестьяне-«махновцы» убили Леонида Семенова [Г.И. Чулков. Годы странствий (1930)]; сошлись ближе… во время революции; Встретился я с Каменевым только во время нынешней революции [А.В. Луначарский. Лев Борисович Каменев (Розенфельд) (1920–1929)].

Конструкция во время революции в качестве абсолютно нейтральной употребляется в мемуарных текстах 1920-30-х гг. с описанием событий, сопровождаемых точными пространственными локализаторами, а также эмоциональных состояний. А теперь проиллюстрируем парадоксальное столкновение словосочетаний с существительным революция и глаголом тронуть в платоновском и неплатоновском текстах:

(18) Чиклин без спуску и промежутка громил ломом плиту самородного камня, не останавливаясь для мысли или настроения; он не знал, для чего ему жить иначе — еще вором станешь или тронешь революцию.

По большей части это были здоровые, сильные молодцы, наиболее тронутые революцией [А.П. Богаевский. Ледяной поход (1918)].

У Платонова существительное революция находится в позиции объекта, а у Богаевского является субъектом, соответственно в «Котловане» требует защиты, а в «Ледяном походе» вовлекает, втягивает человека в зону своего внимания.

В словаре Ушакова сема ‘насилие’ не подчеркивается при объяснении переносного значения, актуализированного в словосочетании культурная революция. Показательно, что эта конструкция в «Котловане» встречается 4 раза на 10 употреблений существительного революция.

(19) Вышедши на свежий воздух, Чиклин и Вощев встретили активиста — он шел в избу-читальню по делам культурной революции.

НКРЯ позволяет найти употребления со словом дело в единственном числе и зависимым от него словосочетанием культурная революция, когда имеется в виду ‘работа’, ‘программа’ или ‘комплекс мероприятий’: постановление СНК заставит все учреждения и организации с большей активностью и вниманием отнестись к огромному делу культурной революции; радиовещание можно поднять …, на ту высоту, которой радиовещание заслуживает по своему значению для дела культурной революции [М. Иванович. Очередные задачи радиофикации Союза // «Радио Всем», 1928].

Классовая борьба

Понятие классовой борьбы как двигателя истории является одной из центральных советских идеологем, с точки зрения марксистской доктрины, это своеобразный механизм движения истории. В первом издании БСЭ помещена обширная статья, посвященная классовой борьбе и классам: «Классовый антагонизм и борьба пронизывают все стороны жизни в классовых обществах: способ производства и распределение, все общественные отношения, политические, юридические и другие формы общественного сознания. Борьба классов за свои коренные интересы составляет основное содержание общественной жизни народов на протяжении ряда тысячелетий после того, как общество вышло из состояния первобытного родового строя. Борьба классов — движущая сила развития классового общества. Вся история представляет неопровержимое доказательство этого положения марксизма-ленинизма» [Черемных 1938].

Изменение значения слова отражено и в словаре Ушакова: борьба — «1. Схватка двоих, в к-рой каждый старается осилить другого. || Такая схватка, как спортивное состязание. Сеанс борьбы. Французская б. || Проявление, сознательное или стихийное, классовых противоречий в действиях. Б. политическая. Б. партий. Б. классов. Классовая б. 2. с чем. Деятельность, направленная на преодоление, уничтожение чего-н. Б. с алкоголизмом. || за что. Деятельность, направленная к достижению какой-н. цели. Б. за повышение качества продукции. Б. за существование. Б. за власть. 3. перен. Столкновение противоречивых чувств, стремлений; внутренние усилия дать перевес какому-н. одному из борющихся чувств (книжн.). Душевная б. Б. долга с чувством. Выдержать жестокую борьбу с самим собой [Толковый словарь]. Оттенок значения определяемого слова в словосочетании классовая борьба выделен специально.

Платонов приписывает выражению классовая борьба, не предполагающему зависимых слов, валентности второго и третьего значений с предлогами за, с, которые в норме реализуются у слова борьба: борьба с неграмотностью, борьба за новый быт. В этом случае прилагательное классовая излишне:

(20) начать классовую борьбу против … капитализма.

Здесь выступает конструкция классовая борьба против, требующая поставки зависимого слова в родительном падеже. Более частотной представляется сочетание глагола бороться и отглагольного существительного борьба с предлогом с, где зависимое слово стоит в творительном падеже. В НКРЯ конструкция борьба с встречается в 666 документах в 2330 вхождениях Употребленная Платоновым конструкция с предлогом против менее частотна, но не является уникальной (150 документов и 435 вхождений): она встречается в авторитетных текстах партийных руководителей: с большей настойчивостью должна вестись борьба против бюрократизма наших организаций [И.В. Сталин. Против опошления лозунга самокритики // «Правда», 1928]; Борьба против правого уклона в польской партии продолжается [И.В. Сталин. Международное положение и оборона СССР (1927)]; идеология … является его оружием в борьбе против других классов [А.А. Богданов. Очерки организационной науки: Основные понятия и методы (1919)]. Существенное различие в том, что НКРЯ дает примеры, в которых у слова борьба нет определения классовая.

Социальная война

Словосочетанию классовая борьба близко по семантике выражение социальная война, которое Платонов употребляет 1 раз, и которое также присутствует в речевом срезе 1920-х в художественной и нехудожествнной речи.

(21) Любая из этих пионерок родилась в то время, когда в полях лежали мертвые лошади социальной войны.

Словосочетание социальная война используют писатели, публицисты, философы, авторы официальных документов, следовательно, платоновская уникальность и в этом случае под сомнением: в деревне снова началась социальная война [К.И. Зайцев. Крестьянская политика советской власти (1929)]; о социальной войне — думают [Максим Горький. Жизнь Клима Самгина. (1928)]; каждый конфликт является моментом социальной войны [П.И. Новгородцев. Об общественном идеале. (1917–1921)]; придется выдержать…мрачную полосу социальной войны — упорной, кровопролитной [обобщенный. 1-й Всероссийский Съезд по физической культуре, спорту и допризывной подготовке // «Русский спорт», 1919].

Ликвидировать, чистить

С понятием классовая борьба связаны различные способы вытеснения противоборствующих групп с исторической арены, ср.: Ликвидировать — «(книжн.). Произвести (производить) ликвидацию чего-н. Л. трест. Л. неграмотность. Л. оппозицию. Л. неприятные последствия. Л. инцидент. Только Октябрьская революция поставила себе целью — уничтожить всякую эксплоатацию и ликвидировать всех и всяких эксплоататоров и угнетателей. Стлн.» [Толковый словарь].

Мотив устранения класса также представлен у Платонова с помощью глагола ликвидировать (10 употреблений):

(22) Настя писала Чиклину: «Ликвидируй кулака как класс.

Пример (22) представляет собой употребительную модель с глаголом ликвидировать что-либо как класс и зависимым словом в винительном падеже. Как показывают материалы НКРЯ, в качестве объекта выступают существительные различной семантики[4].

Сочетание глагола ликвидировать с зависимым словом, выраженным собирательным существительным или социологическим термином употребительно в речи 1920–1930-х гг.

Фетишизм товарного производства еще… не рок»; но он — «личина рока»; необходимо ее сорвать, т. е. ликвидировать классы; для этого и необходима социальная революция [Андрей Белый. Начало века (1930)]; на базе сплошной коллективизации ликвидируют кулачество как класс [Михаил Калинин, Авель Енукидзе. Десять лет советской Армении в свободном союзе народов советской страны // «Правда», 1930]; завершить коллективизацию сельского хозяйства, ликвидировать капиталистические классы в нашей стране [Г. Крумин. Развернутое социалистическое наступление (1930) // «Известия», 1930.11.07]; Ликвидируя кулачество как класс, опираясь на колхозников — эту прочную опору советской власти в деревне, советское государство твердо и уверенно ведет индивидуальное бедняцко-середняцкое крестьянское хозяйство к социалистическим формам земледелия [В. Куйбышев. Итоги двух лет пятилетки (1930) // «Известия», 1930.12.04].

У Платонова модель ликвидировать + существительное в винительном падеже модифицируется с помощью интенсификатора не меньше:

(23) Мы же, согласно пленума, обязаны их ликвидировать не меньше как класс, чтобы весь пролетариат и батрачье сословие осиротели от врагов!

Объект выражен собирательным существительным кулачество:

(24) Уже много дворов миновали Чиклин и молотобоец, а кулачества что-то нигде не ликвидировали.

Примеры, где глагол ликвидировать употребляется с локализаторами направления, могут быть интерпретированы как номинации иных действий — высылки:

(25) Ликвидировав кулаков в даль, Жачев не успокоился, ему стало даже труднее, хотя неизвестно отчего.

(26) Ведь слой грустных уродов не нужен социализму, и его вскоре также ликвидируют в далекую тишину.

Пример (27) инвертирует выражение ликвидировать кого-л., что-л. как класс, в котором слово класс связан с объектом:

(27) Активист стал записывать прибывшие с Вощевым вещи, организовав особу боковую графу под названием «Перечень ликвидированного насмерть кулаком как классом пролетариата, согласно имущественно-выморочного остатка».

В качестве специального термина для обозначения борьбы с внутренними врагами употреблялся глагол чистить, у которого также отмечается новое значение: Чистить несов. «1. кого-что. Удалять грязь с кого-чего-н., делать чистым кого-что-н., очищать. Скребницей чистил он коня. Пушкин. Чистить зубы. Чистить ногти || что. Удаляя грязь, очищая, наводить на что-н. глянец. 2. что. Освобождать от ненужного, лишнего, приготовляя для чего-н. Чистить ягоды на варенье. Чистить фрукты || что. Освобождать от скопившегося, опорожнять. Чистить мусорную яму. 3. перен., кого-что. Подвергать проверке с целью освободить или освободиться от вредных, ненужных, чуждых элементов, отделять здоровое от негодного (нов. полит.). Чистить партийную организацию [Толковый словарь].

В новом переносном значении глагол употреблен в «Котловане» однажды:

(28) Это монархизму люди без разбору требовались для войны, а нам только один класс дорог, да мы и класс свой будем скоро чистить от несознательного элемента.

Показательно, что люди, не связанные непосредственно с новой системой власти, описывая репрессии, в своей речи обращались к языку власти: Что из Москвы приезжала комиссия и чистила студентов [П.Н. Филонов. Дневник (1930–1939)]; у нас беспартийные иной раз даже партийных чистят [М.М. Зощенко. Необыкновенная история (1920–1930)].

Враг, вредитель

Социальная поляризация как следствие классовой борьбы потребовала специальных номинаций идеологических и политических оппонентов: враг социализма (1 употребление) и вредитель (3 употребления):

(29) Жачев еще с утра решил, что как только эта девочка и ей подобные дети мало-мало возмужают, то он кончит всех больших жителей своей местности; он один знал, что в СССР населен сплошными врагами социализма, эгоистами и ехиднами будущего света, и втайне утешался тем, что убьет когда-нибудь вскоре всю их массу, оставив в живых лишь пролетарское младенчество и чистое сиротство.

Словосочетание враг социализма является характеризующим и тяготеет к позиции предиката. Корпус демонстрирует, что данное выражение было в употреблении как у сторонников советской власти, так и у ее противников: ненависть к гнету прошлого, к белогвардейцам, фашистам, врагам социализма [А.А. Богданов. Эх, Антон! (1930–1931)]; переходят в лагерь врагов социализма; консолидируются враги социализма и их агентура внутри партии [А. Маймин. Путь побед (1930) // «Известия», 1930.11.07]; утверждают враги социализма [Современник. Политические заметки // «Дни: Еженедельник» (Париж), 1928]; прикрытые враги социализма и прикрытые сторонники капиталистического строя [Н.И. Бухарин. Путь к социализму и рабоче-крестьянский союз (1926)]; злостные и непримиримые враги социализма [обобщенный. Из информации ИНО ОГПУ о совместной конференции Польской социалистической партии (ППС) и партии эсеров 23–24 ноября 1924 г (1924)]; надо обнаружить ошибку тех, кто не видит мелко-буржуазных экономических условий и мелко-буржуазной стихии, как главного врага социализма у нас [В.И. Ленин. О продовольственном налоге (1921)]; Достоевский — религиозный враг социализма [Н.А. Бердяев. Духи русской революции (1918)]; органические враги социализма [Максим Горький. Несвоевременные мысли (1917–1918)].

Ср.: вредитель — «1. Животное, насекомое, причиняющее вред в сельском и лесном хозяйстве (с.-х.). Саранча — самый опасный вредитель хлебных злаков. 2. Контрреволюционер, наносящий советскому государству экономический и политический вред с целью подорвать его мощь и подготовить антисоветскую интервенцию» [Толковый словарь].

(30) Нельзя не согласиться, что такой товарищ есть вредитель партии, объективный враг пролетариата и должен быть немедленно изъят из руководства навсегда».

Такие контексты обнаруживаются в Корпусе: о председателе правления Кондрашеве, который именуется в заметке «б. кабатчиком, кулачком и вредителем кооперации» [Виноградов, Потачев. Отклики на заметки. Заметка Образцовый кооператив не верна (1928.11.07) // «Нижегородский кооператор», № 21 (86), 1928]; чтобы каждый вредитель общественного дела был заклеймен позором [По кооперативной печати // «Нижегородский кооператор», 1928].

Однако Платонов идет дальше, употребляя в качестве зависимого слова антропоним и меняя семантический класс зависимого слова:

(31) Активист представил Чиклину, что этот дворовый элемент есть смертельный вредитель Сафронова и Козлова, но теперь он заметил свою скорбь от организованного движения на него и сам пришел сюда, лег на стол между покойными и лично умер.

Невозможность участвовать в политической борьбе описывалась как политическая смерть. Именно такое устойчивое выражение приведено в словаре Ушакова в статье прилагательного политический — « (книжн.) 1) то же, что гражданская смерть (см. гражданский); 2) невозможность для кого-н. продолжать политическую деятельность вследствие полного своего идейного и политического банкротства» [Толковый словарь].

(32) Ступай сторожить политические трупы от зажиточного бесчестья: видишь, как падает наш героический брат!

Платонов опредмечивает метафору: Живой, он становился политически мертвым, мертвый, он стал живым политическим трупом [А.И. Шингарев. Бюджет и государственное хозяйство России (1912)].

Разумеется, Платонову было знакомо слово уклон, ставшее свидетельством внутрипартийной борьбы, о чем свидетельствуют его записные книжки:

(33) Классический пример сочетания правого и левого уклонов [А.П. Платонов. Записные книжки (1928–1944)].

Ср.: уклон — «1. только ед. То же, что наклон в 1 знач. У. мачты. 2. То же, что наклон во 2 знач.Уклоны железнодорожного пути. Поезд идет под у. || Покатая, наклонная горная выработка в шахте (горн.). 3. перен. Направленность в сторону какой-н. специализации, добавляющий какие-н. новые свойства элемент. Школа с художественным уклоном. 4. перен. Отход, отклонение от основной, главной линии во взглядах, политике, к-рое может вылиться в определенное течение, направление. — Люди несколько сбились с дороги или начинают сбиваться, но поправить еще можно. Это, на мой взгляд, и выражается русским словом «уклон». Ленин (речь об единстве партии и анархо-синдикалистском уклоне, 1921 г.). Существо уклона к местному национализму состоит в стремлении обособиться и замкнуться в рамках своей национальной скорлупы... Сталин [Политический отчет Центрального Комитета XVI съезду ВКП(б)]. Правый у. (см. правый). Левый у. (см. левый)». [Толковый словарь]. Показательно, что четвертое, новое, значение сформулировано безоценочно, ситуацию проясняют иллюстрации из работ руководителей советского государства.

Платонов в «Котловане» прибегает к узнаваемо трансформированной номинации, которая легко восстанавливается по переносным употреблениям прилагательных левый и правый:

(34) но вот спустилась свежая директива, подписанная почему-то областью, через обе головы — района и округа, и в лежащей директиве отмечались маложелательные явления перегибщины, забеговщества, переусердщины и всякого сползания по правому и левому откосу с отточенной остроты четкой линии.

Тематическая группа «язык конфликта» оказывается самой многочисленной и вариативной, в нее включены как ключевое слово 1920–30-х гг. революция, так и однословные и атрибутивные словосочетания классовая борьба, глаголы ликвидировать и чистить, наименования политических и идеологических противников враг, вредитель, политический труп. Данная группа свидетельствует о наиболее напряженном диалоге Платонова с языком его времени.

Официальные документы

В 1920-е гг. происходят изменения в официально-деловом стиле. В документах прескриптивного плана, представляющих собой декреты и приказы, появляются новые канцеляризмы. Рассмотрим употребление существительного директива, конструкций спустить директиву, установка на…, линия на…

Установка на

О новизне данной конструкции свидетельствуют данные НКРЯ: в подкорпусе 1900–1917 словосочетание, описывающее не местонахождение, а намерение, употребляется 1 раз, в подкорпусе 1918–1930 около 100.

Обнаруживается данная конструкция ив тексте Платонова:

(35) Активист … решил взять установку на женитьбу, тем более что тогда лучше выявятся женщины.

В конструкции установка на с зависимым словом в винительном падеже существуют ограничения на семантику зависимого слова, которое должно описывать ситуацию, т. е. быть пропозитивным, отглагольное существительное женитьба удовлетворяет этому требованию.

В речи 1920–30-х гг. такая конструкция также находит употребление, при этом соблюдаются ограничения на семантику зависимого слова: необходимость взять установку на широкую пропаганду вопросов радиофикации [обобщенный. Внимание советской общественности к вопросам радиофикации // «Радио Всем», 1929]; все эти установки на буржуазно-демократическую республику, на всякие свободы, на установление национализации топлива, на государственный капитализм в ведущих отраслях народного хозяйства, — что все это было обещанием; …члены… привезли установку на интервенцию [Процесс членов ЦК контрреволюционной организации «Промышленная партия» (1930) // «Известия», 1930.12.01]; в передовице … дающей установку на развертывание коллективизации, ничего не говорится о том, что для этого развертывания требуется усилить борьбу против кулачества [Районная печать в борьбе на два фронта // «Правда», 1930].

Обнаруживаются две тенденции употребления конструкции: 1) зависимое слово представляет собой абстрактное существительное: установка на пропаганду, на установление национализации топлива, на интервенцию, на развертывание коллективизации; 2) предполагается метонимическое прочтение семантики зависимого слова: установка на буржуазно-демократическую республику (имеется в виду установление республики), на государственный капитализм (построение государственного капитализма). В неофициальных текстах вторая тенденция обнаруживается достаточно широко в текстах представителей науки и художественной интеллигенции: Сейчас в искусстве идет установка на материал, а не на конструкцию [В. Шкловский. Фотография и ее тембр // «Советское фото», 1926]; существующая в немецкой индустрии установка на шаблон и делячество делает для меня работу в Германии совершенно немыслимой [С.М. Эйзенштейн. С. Эйзенштейн о С. Эйзенштейне, режиссере кинофильма «Броненосец Потемкин» (1926)].

Платонов поступает более радикально: у него зависимое слово выражено личным существительным, более того — именем собственным:

(36) А тебе, товарищ Чиклин, надо бы установку на Козлова взять — он на саботаж линию берет.

Подобное словосочетание кажется уникально платоновским, однако и здесь идет диалог с эпохой: была взята установка на деревенский актив; Установку на середняка-радиолюбителя полностью сохранить [обобщенный. Постановление расширенного Пленума ЦС ОДР // «Радио Всем», 1929]; при установке на личности рассматриваемого сочетания [П.А. Флоренский. Имена (1926)].

Директива

Существительное директива встречается в повести 14 раз. В «Котловане» появляются конструкции спустить директиву и пустить директиву:

(37) Всю ночь сидел активист при непогашенной лампе, слушая, не скачет ли по темной дороге верховой из района, чтобы спустить директиву на село.

(38) Активист еще давно пустил устную директиву о соблюдении санитарности в народной жизни, для чего люди должны все время находиться на улице, а не задыхаться в семейных избах.

Ср. в НКРЯ: большевики пускают директивы разгромить ваш дом за публичное выступление против большевизма [Н. П. Карабчевский. Что глаза мои видели. Том второй. Революция и Россия (1921)].

Линия

Ушаков отмечает новое значение существительного линия: «8. Направление, образ поведения, действий, взглядов. Теперь, когда партия вышла победителем из борьбы за генеральную линию, когда ленинская линия нашей партии торжествует по всему фронту, многие склонны забыть о тех трудностях, которые создавали нам в нашей работе все и всякие уклонисты. Стлн (1930 г.)» [Толковый словарь].

Слово линия встречается в повести 17 раз.

(39) В той бумажке было указано, что это обобществленный двор № 7 колхоза имени Генеральной Линии и что здесь живет активист общественных работ по выполнению государственных постановлений и любых кампаний, проводимых на селе.

(40) Дальше он попросил себе из района новую боевую компанию, чтоб местный актив работал бесперебойно и четко чертил дорогую генеральную линию вперед.

Словосочетание генеральная линия обнаруживаем в партийных документах: Существует ли у нас одна общая генеральная линия, или у нас имеются две линии… Рыков говорил…, что генеральная линия у нас одна, и если у нас имеются некоторые «незначительные» разногласия, то это потому, что существуют «оттенки» в понимании генеральной линии [Сталин 1949: 2]. Позже данное словосочетание встречается в речи творческой интеллигенции, а С. Эйзенштейн даже намеревался так назвать свой фильм: они не стоят на генеральной линии партии [П.Н. Филонов. Дневник (1930–1939)]; сам на собраниях распинается за генеральную линию и оппозиционеров кроет [В.В. Вересаев. Сестры (1928–1931)]; сценарий «Генеральная линия» [С.М. Эйзенштейн. О форме сценария (1929)]; еще не приступая к монтажу «Генеральной линии», я писал в «Жизни искусства [С.М. Эйзенштейн. Четвертое измерение в кино (1929)].

У Платонова также присутствует конструкция линия на с зависимым существительным в винительном падеже:

(41) А тебе, товарищ Чиклин, надо бы установку на Козлова взять — он на саботаж линию берет.

По материалам НКРЯ данная конструкция обнаруживает популярность: при наличии общей линии на разгром революции [В.В. Куйбышев. Эпизоды из моей жизни (1930–1935)]; линия на содействие кулацким хозяйствам [С. Дубровский. Лицо кулацкой контрреволюции (1930) // «Известия», 1930.11.07]; линию на зерновые фабрики и тракторные колонны … не следует утрачивать [П.Н. Савицкий. Из статьи «Газета «Евразия» не есть евразийский орган» (1929)]; он … взял крутую линию на «вольный крестьянский строй» [А.Н. Толстой. Восемнадцатый год (1928)]; Нужно решительно взять линию на расширение работы в ЦДДР [неизвестный. Лаборатория массового радиолюбительства // «Радио Всем», 1928]; Они ведут линию на обострение классовой борьбы [Вокруг Кремля (сообщение приезжего из Москвы) // «Дни: Еженедельник» (Париж), 1928].

Платонов выбирает канцеляризмы, обозначающие указания власти, адресованные гражданам страны, которые соответствуют официальному стилю эпохи: генеральная линия, линия на, спускать установку, установка на.

Внутренний мир человека

Движение души по своей природе связано с уникальным психологическим складом человека. Однако в «Котловане» речь идет о масштабных изменениях в жизни большого количества людей, поэтому мы полагаем, что в изображении внутреннего мира человека отражается и надындивидуальное, коллективное, начало.

Выделим следующие единицы: сознательный (11 употреблений), несознательный (5 употреблений), наречие сознательно (2 употребления), а также существительные сознание (18 употреблений) и сознательность (3 употребления).

Абстрактные однокоренные существительные сознание и сознательность не тождественны по значению.

Сознание — «3. Мысль, чувство, ощущение. Неотразимое сознание, что без меня нет счастья ей. Некрасов. Его угнетало с. невозможности спасти больного. С. неловкости сказанного. 4. Способность мыслить и рассуждать, свойство высшей нервной деятельности человека определять свое отношение к окружающей действительности. Наши ощущения, наше сознание есть лишь образ внешнего мира... Ленин. Сознание человека не только отражает объективный мир, но и творит его. Ленин. С точки зрения наших внутренних задач центр тяжести переносится теперь на вопросы воспитательные, на вопросы коммунистического воспитания, на задачи ликвидации столь еще живучих пережитков капитализма в сознании трудящихся. Молотов. Мы должны активно взяться за политическое воспитание рабочего класса, за развитие его политического сознания. Ленин (1902 г.). Общественное бытие, говорит Маркс, определяет с. людей. 5. Состояние человека в здравом уме и твердой памяти, способность воспринимать действительность и отдавать себе отчет в своих действиях, в своих переживаниях. Водка ослабила его тело, но не погасила сознания. М. Горький. Больной потерял с. Лежать без сознания. К больному вернулось с. Потеря сознания. Прийти в с.». Сознательность — «1. Отвлеч. сущ. к сознательный в 3 знач. С. поступка. 2. Способность, уменье отдавать себе отчет в окружающей действительности и в том, как надлежит действовать. Нет и быть не может таких трудностей и таких препятствий, которые не преодолела бы, так или иначе, сознательность, активность и заинтересованность рабочих масс. Ленин. Наши съезды всегда освещали далеко вперед назревшие задачи партии и всегда были крупным этапом в подъеме коммунистической сознательности масс, в коммунистическом воспитании трудящихся. Молотов [Толковый словарь].

Во-первых, как и в толкованиях других единиц из словаря Ушакова, показательны иллюстрации из трудов руководителей СССР и из партийных документов, во вторых, мысль и чувство приводятся в толковании существительного сознание только как третье его значение, а способность мыслить — как четвертое, что касается объяснения семантики слова сознательность, в словаре выделяется значение ‘ответственность’ и ‘осмысленность’ действий человека т.е. понимание целей и путей их достижения.

У Платонова присутствует конструкция жить сознательно:

(42) …произнес Чиклин и сделал мужику удар в лицо, чтоб он стал жить сознательно.

Ср.: Он начал сознательно жить уже культурной, почти нашей жизнью [Ю.К. Олеша. Книга прощания (1930–1959)]; он сознательно жил после Парижа в России [М.М. Пришвин. Дневники (1927)]; люди пишущие, … сознательно живущие делают это ежедневно [М.М. Пришвин. Дневники (1924)].

Вспомним, что слово элемент выступает как эвфемизм существительного враг. С другой стороны, словосочетание несознательный элемент обозначает человека, не понимающего своей чуждости и враждебности доминирующему в обществе настроению.

(43) Это монархизму люди без разбору требовались для войны, а нам только один класс дорог да мы и класс свой будем скоро чистить от несознательного элемента.

Платонов следует стилю эпохи: вывеска обманывала несознательные элементы страны [С.П. Мельгунов. «Красный террор» в России (1924)]; Зала полна еще несознательных элементов. [М.С. Шагинян. Перемена (1923)]; несознательны элементы, желающие оружием навязать свою волю организованной демократии, помешали [Н.Н. Суханов. Записки о революции (1918–1921)]; необходимо … выделить несознательные элементы [П.Н. Краснов. От Двуглавого Орла к красному знамени (1922)].

Представление о надындивидуальном внутреннем мире реализуется в словосочетании классовое сознание. Эта конструкция возникает в политэкономических трудах на рубеже XIX–ХХ вв. Самое раннее употребление обнаруживаем в НКРЯ у Плеханова: с дальнейшим развитием классового сознания у пролетариата последний все больше склоняется на сторону политического действия и отказывается от бунтов, столь частых в дни его детства [Г.В. Плеханов. Анархизм и социализм (1894)].

В «Котловане» выражение встречается однажды:

(44) На его столе находились различные жидкости и баночки для укрепления здоровья и развития активности, — Пашкин много приобрел себе классового сознания, он состоял в авангарде, накопил уже достаточно достижений и потому научно хранил свое тело — не только для личной радости существования, но и для ближних рабочих масс.

Характер употребления словосочетания сложился еще до 1917 г.: обличение безобразий какого-нибудь захолустного «промысла» или какой-нибудь всеми забытой отрасли домашней работы служит исходным пунктом к пробуждению классового сознания, к началу профессиональной борьбы и распространения социализма [В.И. Ленин. Что делать? Наболевшие вопросы нашего движения (1902)]; социалистические основы классового сознания усваивались неглубоко и непрочно, социализм, как мировоззрение, распространялся сравнительно мало [А.А. Богданов, Л.Б. Красин. Отчет товарищам большевикам устраненных членов расширенной редакции «Пролетария» (1909)]; они, видя рост классового сознания рабочих, понимая неизбежность революции, заставляют себя верить Бернштейну… [Максим Горький. Жизнь Клима Самгина. (1928)]; Классовое сознание явно и решительно подчинилось здесь национальному чувству [П.И. Новгородцев. Об общественном идеале. (1917–1921)]; только коллектив, объединенный классовым сознанием, являющийся переустроителем мира, зрителем и творцом новой жизни, может решить эту проблему [С.М. Эйзенштейн. Интернациональный театр (1928)].

Показательно, что, как и в других случаях, к конструкции обращаются и идеологи коммунистической идеи, и ее противники.

Слово актив оказывается самым частотным в повести «Котлован»: оно встречается 29 раз. Изменение семантики выражается пометами политическое, новое: «1. Наиболее передовая, политически закаленная и деятельная часть членов партийной или другой общественной организации. Партийный а. Профсоюзный а. Беспартийный а. (передовые рабочие и колхозники, привлекаемые партией к борьбе за проведение политики партии и к активному участию в социалистическом строительстве). Сила большевиков, сила коммунистов состоит в том, что они умеют окружать нашу партию миллионами беспартийного актива. Стлн. 2. Стоимость наличного и долгового имущества и ценностей, принадлежащих торгово-промышленному предприятию; противоп. пассив (бухг.). Записать в а. || перен. Достижение, преимущество. Культурные предприятия нашей организации являются крупным активом в ее деятельности». [Толковый словарь]. Новое значение выведено первым, существующее, по мнению лексикографа, уходит на второй план.

Идея руководства большими группами населения и выделения лидеров среднего звена, которые приводят массу к нужному пониманию событий и нужному действию, была сформулирована в работе В.И. Ленина «Что делать?» 1902 г. Поведение в речи слова актив в первом значении отражает такое понимание социальных движений. Активу отдано управление мыслями и деятельностью недостаточно сознательных групп населения. У Платонова субъект, выраженный существительным актив, сочетается с предикатами, выраженными глаголами ментальной деятельности и состояния. Актив действует, как человек, к нему и обращаются, как к человеку. Ср. номинацию активист, которая могла бы снять двусмысленность:

(44) Вощев пришел в дверь и сказал Чиклину, чтоб он шел — его требует актив.

(45) Из дома, где жил актив, выносили знамена; сам же активист шел позади, ибо он не хотел спешить на вечное расставание с мертвыми товарищами.

(46) Играй, актив, сурьезней, чтоб радость была с жалостью пополам!

(47) Товарищ актив, там снег пошел и холод дует.

Ср.: На открытие коммуны собрался весь актив районной комсы; В старом бараке до поздней ночи … совещался актив [Н.А. Островский. Как закалялась сталь (1930–1934)]; С утра партийно-комсомольский актив Сосновки … стал обходить дворы [В.В. Вересаев. Сестры (1928–1931)]; Актив села организовывал красный обоз; Днем ходил актив и партийцы … и искали оружие [Н.Н. Белоус. Дневник (1930)]; И в метелицу актив совхоза кинулся в станицы… [Ф.И. Панферов. Очерки (1929–1930)]; В процессе работы актив почувствовал недостаточную подготовку [Шилов. Экскурсионная и туристская работа на предприятии (опыт пролетарского завода Окт. ж. д.) // «Железнодорожник», № 1, 1929]; Есть маленький, но «заядлый» актив, но нет средств [коллективный. ЦСКВ ждет сведений об участии местных СКВ в тэсте QRP // «Радио Всем», 1929].

Во всех этих употреблениях существительное актив выступает как субъект, с которым сочетаются предикаты, описывающие поведение человека, отметим и определение актива с помощью прилагательного заядлый.

Ср.: «Актив должен следить и изучать, что интересно и что важно для массы выдвинуть в газете. Актив должен втягивать массы в участие в газете. Актив должен помочь рядовому разобраться в газете. Актив должен организационно поставить газету на крепкие ноги. Актив должен сам участвовать в газете («М. Лен.» № 100. 1925» [Селищев 1928/2003; 103].

Подобным образом Платонов употребляет и существительное колхоз. Ср.: «(нов.). Сельскохозяйственная организация, представляющая собой высшую форму с.-х. производственной кооперации, возникающая посредством объединения и коллективизации индивидуальных крестьянских хозяйств (составлено из сокращения слов: коллективное хозяйство). К. есть социалистическая форма хозяйственной организации так же, как советы являются социалистической формой политической организации. Стлн.» [Толковый словарь].

Существительное колхоз употребляется в повести 94 раза, 32 из них — как обозначение коллективного субъекта, который выступает как один человек.

Мы сгруппировали примеры по рубрикам:

А) физические действия:

(48) Смотри, Чиклин, как колхоз идет на свете — скучно и босой.

(49) Активист выставил на крыльцо Оргдома рупор радио, и оттуда звучал марш великого похода, а весь колхоз вместе с окрестными пешими гостями радостно топтался на месте.

(50) Активист боялся меж тем упустить вниз настроение колхоза; чтобы того не случилось, он заиграл музыку своими губами, и, все равно, колхоз затанцевал под эти звуки рта.

Б) физические состояния:

(51) На улицу вскочил всадник из района на трепещущем коне. — Где актив? — крикнул он сидящему колхозу, не теряя скорости.

(52) Посторонний, пришлый народ расположился кучами и малыми массами по Оргдвору, тогда как колхоз еще спал общим скоплением близ ночного, померкшего костра.

В) ментальные действия:

(53) — Какую лошадь портит, бюрократ! — думал колхоз. — Прямо скучно глядеть.

Г) речь, звукоизвлечение, коммуникация:

(54) — Здравствуйте! — сказал он колхозу, обрадовавшись. — Вы стали теперь, как я, — я тоже ничто.

(55) — Чуете ли вы что? — Чуем, — ответил колхоз. — А чего ж вы чуете? Колхоз, не прекращая топчущейся, тяжкой пляски, тоже постепенно запел слабым голосом.

(56) — Вынай, дьявол, железку из жидкого! — воскликнул колхоз. — Не мучай матерьял!

(57) — Скачи прямо! — сообщил путь колхоз. — Только не сворачивай ни направо, ни налево!

Д) эмоциональные состояния:

(58) — Здравствуй! — обрадовался весь колхоз одному человеку. Чиклин тоже не мог стерпеть быть отдельно на крыльце, когда люди стояли вместе снизу; он опустился на землю, разжег костер из плетневого материала, и все начали согреваться от огня.

(59) Пользуясь мирной грустью колхоза, а также невидимостью актива, старичок кафельного завода и прочие неясные элементы, бывшие до того в заключении на Оргдворе, вышли из задних клетей и разных укрытых препятствий жизни и отправились вдаль по своим насущным делам.

Е) телесные проявления:

(60) — Там медведь стучит в кузне и песню рычит, весь колхоз глаза открыл, нам без тебя жутко стало!

(61) Вышедши наружу, колхоз сел у плетня и стал сидеть, озирая всю деревню, снег же таял под неподвижными мужиками.

В текстах 1920–1930-х гг. присутствует метонимический перенос: колхозы в районе растут в смысле не только их количества, но и увеличения размеров [Н.Х. Виленская, В.Н. Клычин. На лыжах по окрестностям Ленинграда (1930)]; колхоз натаскал 8 тонн великолепнейшей моркови [Вс. В. Иванов. Дневники (1930–1939)]; колхоз «Степной Маяк» успел пораньше отмолотиться бросил коней на пашню и теперь догнал до 60 проц. задания; Сыну лишенца пришлось горше — его колхоз исключил из своих рядов [Н. Изгоев. Большевистская осень (1930) // «Известия», 1930.11.07]; За отличную работу колхоз послал его на Всесоюзную сельскохозяйственную выставку [На Всесоюзной сельскохозяйственной выставке (1930) // «Пионерская правда», 1939].

Сопоставление платоновского и неплатоновского употреблений слова колхоз показывает, что, несмотря на общность метонимического переноса, именно Платонов строит образ по антропоморфному принципу. Если в текстах 1920–1930-х предикаты, согласующиеся с субъектом колхоз, выражены глаголами расти, натаскать, успеть отмолотиться, бросить, догнать, исключить, послать; то у Платонова предикаты, выраженные глаголами топтаться, спать, думать, сообщить, воскликнуть, открыть, сесть, создают антропоморфный облик субъекта. Платонов подчеркивает, что группа ведет себя так, что в ней не вычленяется индивидуальные поступки.

Изображение внутреннего мира человека в повести подчинено коллективному началу, является классовым, зависимо от внешнего руководства актива. Отсутствие границы между речью повествователи и персонажа лишь подчеркивает то, что переживания «не помещены» в индивидуального, неповторимого человека.

 

Возвращаясь к социолингвистическим проблемам, обсуждаемым в работах Винокура, Карцевского и Селищева, можно сказать, что изменения в языке нашли отражение и в повести А. Платонова «Котлован».

Если же вспомнить об утверждении Бродского, полагавшего, что Платонов «сам подчинил себя языку эпохи», то картина представляется нам значительно сложнее. Без сомнения, писатель владел языком эпохи на уровне словаря. Но если Карцевский считал, что революция языка начинается с изменений в грамматике и исходя из этого сделал вывод о том, что изменения в русском языке, касающиеся только лексики, не революционны, то Платонов как раз меняет грамматику на уровне словосочетания [Дооге 2007; Кобозева, Лауфер 1990; Левин 1998; Цветков 1983].

Платонов находится в активном диалоге с языком своего времени, при этом, по выражению Н.А. Кожевниковой [1990: 170], «фиксирует рождение мысли из чужих слов...». Обращение к словарю Ушакова показывает, что измененная семантика значительного числа языковых единиц уже зафиксирована: колхоз, вредитель, чистить, элемент. Освоив словарь, Платонов отражает в речи употребление своего времени не просто на уровне лексических единиц: капитализм, социализм, коммунизм, актив, класс, элемент, масса, колхоз, революция, чистить, ликвидировать. Часто Платонов воспроизводит фразеологию эпохи: генеральная линия, классовая борьба, классовое сознание, пролетарский класс, нетрудовой элемент, несознательный элемент. Платонов следует языковым трансформациям и на уровне конструкций: линия на + зависимое слово в винительном падеже, установка на + зависимое слово в винительном падеже.

Обращение же к НКРЯ позволяет выявить у Платонова «строительный материал», который он заимствует в языковой среде, и таким образом отделить собственно платоновские выражения от готового использованного материала, а также определить характер деформации исходного материала.

В тексте «Котлована» можно выделить два блока употреблений: блок готовых единиц и конструкций (революция, классовая борьба, нетрудовой элемент, несознательный элемент) и блок трансформированных элементов (вырывать корни капитализма).

Когда Радбиль [1998: 95] пишет, что «на уровне коммуникации обнаруживает себя функциональная “пустота” и “бессодержательность” общественно-политической лексики», мы соглашаемся с ним, поскольку в новых валентностях и сочетаемости единиц данного класса реализуется мера непонимания ситуации говорящим, при этом персонаж и повествователь не обнаруживают принципиальных различий в речи. Как раз о бессодержательности коммуникации 1920-х говорил Винокур, утверждая, что за языковыми выражениями не стоит никакого содержания. Мир незнакомых понятий объясняется с помощью слов, значение которых говорящие не вполне освоили. НКРЯ показывает, что одними и теми же выражениями оперируют в речи как сторонники новой власти, так и ее противники.

Говоря о коллективном непонимании, отраженном в речи, следует отметить, что мотив коллективности выражается в тексте с помощью особого статуса неодушевленных существительных актив и колхоз, которые называют группы людей, но в «Котловане» употребляются в единственном числе и ведут себя антропоморфно (слово колхоз (94 вхождения) предпочтительнее для Платонова, чем колхозник (2)).

Два приема соседствуют у Платонова, поддерживая друг друга: аналог тесноты стихового ряда и остранение [Тынянов 1965; Толстая 2002; Шкловский 1982]. Обилие языковых аномалий в одном высказывании, равном предложению, позволяет видеть в стиле Платонова явление, близкое семантическому взаимовлиянию слов в стихе, а деформация валентностей и сочетаемости сходна с остранением по Шкловскому и имеет исключительно речевую природу.

Платонов ведет активный и творческий диалог с языком своего времени, не подчиняя себя ему, как полагал Бродский, а строя этот диалог как сопротивление.

 

Литература

Башт К.А. Поэтика прозы Андрея Платонова. СПб., 2005.

Бродский И.А. Предисловие к «Котловану» А. Платонова. Мичиган, 1973. [Электронный ресурс]. URL: http://www.imwerden.de

Винокур Г.О. О революционной фразеологии (один из вопросов языковой политики) // ЛЕФ. 1923. № 2. [Электронный ресурс]. URL: http://www.ruthenia.ru/sovlit/j/2812.html

Даль В.И. Словарь живого великорусского языка. В 4-х т. М., 1978–1981.

Дмитровская М.А. Макрокосм и микрокосм в художественном мире А. Платонова. Калининград, 1998.

Дооге Б. Творческое преобразование языка и авторская концептуализация мира у А.П. Платонова. Гент, 2007.

Дужина Н.И. Путеводитель по повести А.П. Платонова «Котлован». М., 2010. [Электронный ресурс]. URL: http://royallib.com/read/dugina_natalya/putevoditel_po_povesti_ap_platonova_kotlovan_uchebnoe_posobie.html#0

Карцевский С.И. Русский язык и революция. Париж, 1921 // Карцевский С.И. Из лингвистического наследия. М., 2000.

Карцевский С.И. Язык, война и революция. Берлин, 1923 // Карцевский С.И. Из лингвистического наследия. М., 2000.

Кобозева И.М., Лауфер Н.И. Языковые аномалии в прозе А. Платонова через призму процесса вербализации // Логический анализ языка: Противоречивость и аномальность текста. М., 1990.

Кожевникова Н.А. Слово в прозе А. Платонова // Язык: система и подсистемы. М., 1990.

Левин Ю.И. От синтаксиса к смыслу и далее: «Котлован» А. Платонова // Левин Ю.И. Избранные труды: Поэтика. Семиотика. М., 1998.

Михеев М.Ю. В мир Платонова через его язык. Предположения, факты, истолкования, догадки. М., 2003.

Маяковский В.В. Собр. соч. в 12-ти т. М., 1978.

НКРЯ — Национальный корпус русского языка [Электронный ресурс]. URL: www.ruscorpora.ru.

Поливанов Е.Д. Революция и литературные языки Союза ССР // Революционный Восток. 1927. № 1. С. 36–57. [Электронный ресурс]. URL: http://www.ruthenia.ru/apr/textes/polivan/poliv4.htm

Радбиль Т.Б. Мифология языка Андрея Платонова. Н. Новгород, 1998.

Радбиль Т.Б. Языковые аномалии в художественном тексте: Андрей Платонов и другие. М., 2012.

Селищев А.М. Язык революционной эпохи. Из наблюдений над русским языком (1917–1926). М., 1928; переизд. М., 2003.

Сталин И.В. О правом уклоне в ВПК(б): Речь на пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) в пределе 1929 г. // Собр. Соч. в 13 т. М., 1949. Т. 12. [Электронный ресурс]. URL: http://grachev62.narod.ru/stalin/t12/t12_01.htm

Толковый словарь русского языка. Т. 1–4. / Под ред. Д.Н. Ушакова. М., 1935–1940.

Толстая Е. О связи низших уровней текста с высшими // Толстая Е. Мирпослеконца: Работы о русской литературе XX века. М., 2002.

Тынянов Ю.Н. Проблема стихотворного языка. М., 1965.

Цветков А.П. Язык А.П. Платонова. Diss. Michigan: Univ. of Michigan, 1983.

Черемных П. Классы и классовая борьба // Большая советская энциклопедия. 1-е изд. В 65 т. М. 1926–1947. М., 1938. Т. 33. Стлб. 5–48.

Шкловский В.Б. О теории прозы. М., 1982.