В докладе на примере функционирования экспрессемы шепот (одной из наиболее частотных, в НКРЯ зарегистрировано 735 употреблений) было показано, о чем, кому, как и в каких ситуациях шепчет русская поэзия на протяжении уже более трех веков.
Анализ определений шепота в микроконтекстах показал: по степени проявленности звука различаются шумливый, тихий, приглушенный, чуть слышный, неясный, чуть (еле) внятный, беззвучный шепот, при этом некоторые определения шепота ассоциируются, скорее, с голосом: тонкий, гортанный, хриплый, теплый, или с речью: отрывистый, беглый; шепот – знакомый, позабытый – может ассоциироваться со знанием о мире, в котором различаются поверхностные и глубинные пласты, к которым относится потаенный, сокрытый и артикулирующий глубинное знание вещий (в противоположность поверхностному праздному) шепот, а также с различными мирами, отличными от действительного: упоминаются как шепот миров как таковой, так и странный, чудесный, волшебный шепот, с одной стороны, и могильный – с другой.
Несмотря на то, что шептать в русской поэзии свойственно не только человеку, но и живой и неживой природе, большинство определений шепота коррелируют с человеческими качествами: в текстах можно «услышать» злобный (злючий), гордый, суровый, строгий, надменный, коварный, насмешливый, лукавый, вкрадчивый, льстивый шепот; встречаются и пары, противопоставляющие разные качества, например, шальному, шалому шепоту противостоит робкий, несмелый. Много определений, связанных с эмоциональным воздействием: страшный, трагичный, и соответствующими этому воздействию эмоциям: тревожный (встревоженный), пугливый, горестный, скорбный, унылый, безотрадный.
Особую группу составляют определения, отражающие особенности коммуникации: призывный, смущающий, дразнящий шепот может вызывать довольно сильные эмоции у адресата, казаться ему, например, обидным, или чересчур назойливым, безотвязным, либо нестерпимым, вызывающим желание прервать контакт, который, впрочем, может быть и непрочным в случае хрупкого шепота. Встречаются определения коммуникации как несвободной (о чем говорит сдавленный шепот). Иногда упоминается «канал» коммуникации, например, в определении телефонный шепот, а также «код» сделанного шепотом сообщения, который определяется либо как внятный, либо как непонятный, на странном языке. Что касается сообщения как такового, то шепчут обычно о еле внятном, о тайне, о красоте, о любви, о воле, о божественном.
Количество употреблений слова шепот в прямых, словарных и переносных, символических (по В.В. Виноградову) значениях примерно равное. Можно классифицировать их по смысловой составляющей, выделив, с одной стороны, коммуникативный и внутренний шепот, с другой – космогонический, религиозный и мистический.
Коммуникативному шепоту соответствуют знаки как простых сообщений, сделанных вполголоса, так и передачи неточных или заведомо ложных сведений, тайного знания, магических словесных формул: «Я люблю – безумный крик И нежнейший шепот» (Бальмонт); «И ревом скрыпок заглушен Ревнивый шепот модных жен» (Пушкин); шепот потаенный заклятий (Кондратьев), заклинаний шепот невнятный (Лохвицкая). Довольно часто встречаются тавтологичные сочетания типа шепот речей (Туманский); шепот разговора (Полежаев); говор… слова… шепотом (Случевский), шепот слов (Эллис). В этом же поле выделяется внутренний шепот – знак внутреннего диалога или внутренней речи, при которых налицо, по замечанию И.И. Ковтуновой, «не монолог, а диалог – между разными сторонами человеческого я», а в качестве речевого субъекта может выступать внутренний голос, нередко представленный голосами, звучащими из внешнего мира. Это и разлитый, коммуникативно-неопределенный шепот: «Всюду вздохи – всюду <…> Шепот…» (Балтрушайтис); и голоса души, сердца, разума: «Душу тихо убаюкивает Шепот грез» (Тиняков); «Вот оно утро – шепот / сердца и стоны птиц» (Васильев), а также всевозможных чувств, среди которых особое место занимает чувство любви – ему, по наблюдениям докладчика, соответствуют шепот любви, любовный и влюбленный шепот, шепот влюбленных, шепот вдвоем, но не только: в русской поэзии встречается и материнский и детский, а также молитвенный шепоты.
Космогонический шепот становится знаком состояния мира и человека в этом мире, представлений о синкретизме состояний человека и природы. С XX века, заметила О.И. Северская, поэзия начинает слышать шепот пространства, а не только шепот времени. Большинство же космогонических шепотов сосредоточено в природе, неорганическом и органическом мире, где различаются шепот земли, неба, светил, ветра, лесов, дубрав, рощ, кустов, трав, дождя, вод, волн ,океана, моря, рек и ручьев и т.п.
Религиозный шепот – знак общения человека с богом. В русской поэзии немало примеров, в которых шепоту приписывается именно этот культурный смысл: шепот молитвенный (Некрасов); шепот моленья и шепот презренной молитвы (Фет); шепот в полночной мольбе (Анненский); шепот молитвы сладкой (Мережковский); молитвенные шепоты (Кржижановский); шепот богомольный (Гофман); шепот исповедален (Кузмин); шепот псалтыри (Барт). В этом же поле выделяется и религиозно-мистический: шепот нимф, дриад, саламандр и др., голоса рая и ада, и мистические шепоты: могильный, потусторонний, шепот снов, шепот ночи, волшебный шепот.
Связь шепота с творчеством, заметила О.И. Северская, начинает декларироваться русской поэзией с начала XX века. Прежде всего, творческим называется шепот тишины: «Язык безмолвия! Как внятен шепот твой!» (Голохвастов), шепот нащупывается в языке: «Ты жаждешь языком нащупать шепот В горячей сладостной слюне слова…» (Божнев). С одной стороны, поэтам свойственно настраивать лиру по шепотам: «От тебя у меня, шепот-тот-шип – Лира, лира, лебединый загиб!» (Цветаева), с другой – слышать шепоты лир: «Я вижу искаженный мир, я слышу шепот заглушенных лир» (Введенский), и иных голосов, приводя их к одному «знаменателю»: «Неузнанных и пленных голосов Мне чудятся и жалобы и стоны, Сужается какой-то тайный круг, Но в этой бездне шепотов и звонов Встает один, все победивший звук» (Ахматова). Вместе с тем, анализ контекстов показывает синкретизм творческого шепота, он может актуализироваться в религиозном, религиозно-мистическом, мистическом, космогоническом смысловом полях и в пространстве чувств и внутренней речемыслительной деятельности.
При этом лирика шепота противопоставляется эпике крика: «[Шепот] Эпичен наш двадцатый век! / Мы все орем, гремим, грохочем…» (Сельвинский).
Именно эта линия развивается в русской поэзии на рубеже XX-XXI вв. В докладе в доказательство были приведены примеры использования экспрессемы шепот как в современной русской поэзии (И. Жданова, А. Парщикова, Е. Даенина, С. Соловьева, А. Драгомощенко, В. Аристова), так и в мировой (например, у Д. Фуркада взрыв шепота как рождение мира, шепот – слово без субъекта, несубъективированное слово, система шепотов – это система прослушивания).
В заключение был сделан вывод: смысловая структура концепта ШЕПОТ окончательно складывается уже в наши дни и аналогична структуре концепта МОЛЧАНИЕ, что не удивительно, поскольку шепот занимает срединное положение между молчанием и говорением, что очень хорошо осознают и формулируют сами поэты: «И каждое слово / и каждую фразу, / таимую молча / и шепотом, / выпаливаем / сразу, / в упор, / наотмашь, / оптом» (Маяковский).