В ее докладе был предложен опыт раскрытия особенностей интертекстуальной техники современных писателей: Владимира Сорокина и Бориса Акунина. Докладчица специально не говорила о гипертекстуальности, так как эти авторы разрушают и перестраивают литературный материал с целью порождения новой поэтики. Однако было проанализировано семантическое начало в фигуральной упорядоченности текстов. Этим объясняется новое определение жанра романа, которое предложила докладчица. На взгляд А. Молнар, «Роман» – не ремейк в силу того, что не абсолютно точно копирует готовые формы. Более того, Сорокин и не дописывает от себя классические произведения, как это делает, например, Борис Акунин в «Чайке». Основные ситуации и положения разных произведений фигурируют в романе, образуя его сюжет. Сорокин воспроизводит также и разные стили, дискурсы, речевые формы, в отношении которых проявляется не только его ученичество, но и критика, желание обнажить их. К концу романа плавное повествование полностью подменяется метанарративом, а реалистический дискурс обращается в «убийственный» язык Сорокина. Всеобъемлющий образ «смерти» однако является лишь преобразованием существования героя, автора и языка, поскольку в то же время создается их новая, современная форма. В этой связи необходимо указать и на другой прием: это – глубокое знакомство с литературным наследием. Текст романа образуется как из явных, знакомых, так и из почти неуловимых цитат, которые складываются в новую конструкцию.
Были приведены примеры разных приемов в романе Сорокина. Акунин же, по мнению А. Молнар, в своей детективной комедии предлагает читателю «путь» прочтения, опираясь на один основной претекст – «Чайку» Чехова. Докладчица попыталась проследить его реализацию в произведении постмодерниста. Над озером кружится чайка, которую подстреливают. Эта птица стала в русской литературе символом свободы творчества. Акунин же обратил внимание на деталь «подстреливания»: у него главным действующим лицом выступает чучело чайки и убийство писателя, что заставляет думать о символике уничтожения искусства и творца-художника. Таким образом, Акунин по-своему переосмысливает коренную метафору Чехова. Автор поступает подобно литературоведу, который находит и выявляет интертекстуальную связь, однако с целью ее переработки. Более того, Акунин анализирует и поэтические приемы, воссоздавая их на практике. Благодаря общему элементу, воспринимаемому читателем как аномалия, происходит взаимная трансформация смыслов текстов, вступающих во взаимодействие, в игру. Таким образом проблематизируется соотношение литературы и канона.